Дарья бобылёва. Вьюрки
Типичное дачное СНТ посреди летней жары вдруг оказывается закрытой зоной, где обретают реальность ужасы деревенского фольклора. А местные жители пробуют с ним взаимодействовать - кто как, с переменным успехом и совершенно непредсказуемым исходом. Особенно будоражат эти страшилки, а точнее тонкие психологические рассказы о контакте с неведомым, потому что представить себя на месте попавшего в такой замес дачника или заглянувшего к нему/к ней на денёк гостя - легче лёгкого.
“
— А где Наргиз? — с облегчением обняв детей, спросила Света.
Старший показал на реку.
Света удивлённо посмотрела туда. Буроватая вода лениво ползла вдоль зарослей осоки, неся на себе водомерок и уток. Неуклюже сплетенная гирлянда из желтых водяных цветов свисала с ближайшего куста — ребятишки, наверное, постарались. Никаких признаков Наргиз на берегу не было.
— Купается?
Мальчики замотали головами и прижались к матери.
Света позвала Наргиз раз, другой и, так и не дождавшись ответа, поспешно увела детей. Наргиз с тех пор никто не видел. И не знал, что все только начинается.
Старший показал на реку.
Света удивлённо посмотрела туда. Буроватая вода лениво ползла вдоль зарослей осоки, неся на себе водомерок и уток. Неуклюже сплетенная гирлянда из желтых водяных цветов свисала с ближайшего куста — ребятишки, наверное, постарались. Никаких признаков Наргиз на берегу не было.
— Купается?
Мальчики замотали головами и прижались к матери.
Света позвала Наргиз раз, другой и, так и не дождавшись ответа, поспешно увела детей. Наргиз с тех пор никто не видел. И не знал, что все только начинается.
Андрей подшибякин. последний день лета
Ростов. В стране перестройка. У взрослых всё меняется, проблемы и переживания. А у восьмого "А" — проблемы и переживания свои, изменения тоже есть: двое новеньких, выстраивание отношений друг с другом и со старшеклассниками, некоторые из которых уже уверенно шагнули в перестроечную криминальную жизнь. И дома у главных героев — свои "радости".
В этой и без того сложной ситуации им предстоит школьная экскурсия в Танаис — древний город, бывший пересечением дорог и интересов многих народов, место, где дремлет древнее зло, пробудить которое стоит одной капли крови.
В этой и без того сложной ситуации им предстоит школьная экскурсия в Танаис — древний город, бывший пересечением дорог и интересов многих народов, место, где дремлет древнее зло, пробудить которое стоит одной капли крови.
“
— Но даже тогда история Танаиса только начиналась, — продолжила Ольга Васильевна. — Через пять сотен лет на его руинах (опять руины, мысленно заметил Пух) выстроили свою крепость эмиссары венецианских дожей; их, в свою очередь, прогнали генуэзцы. В 1395 году город был полностью уничтожен Тамерланом: он приказал перемолоть все камни, из которых был построен Танаис, в пыль.
«Нихрена себе», — выпучил глаза Аркаша; оказывается, неподалеку от места, где они сейчас сидели, несколько тысяч лет продолжалась какая-то бесконечная мясорубка.
«Нихрена себе», — выпучил глаза Аркаша; оказывается, неподалеку от места, где они сейчас сидели, несколько тысяч лет продолжалась какая-то бесконечная мясорубка.
Карина Шаинян. Саспыга
Начинающийся наивным подростковым расследованием роман превращается в пугающе близкую к современным реалиям антиутопию. Мальчишка-одуванчик, терявшийся по дороге из музыкальной школы, теперь – гениальный программист, но его детище используется для тотальной слежки за гражданами. Выросшая девочка превращает мамины сказки в жутковатые арт-перформансы. А главный герой пишет о них всех роман (а может пишет автор, мы запутались), пытаясь удержать внутреннее равновесие в этом плохо отбалансированном мире.
“
(Мне странно сейчас вспоминать все это – эту ночь на кухне, этих насекомых в свете фонаря за окном и этот диалог: вот так, буквально из ничего родилась новая история, одна из самых известных маминых сказок; и вот вопрос: если бы я знал тогда, как сильно эта сказка про спрятанное озеро аукнется мне в будущем, как бы я поступил?)
Ольга Птицева. Край чудес
Общество гипертрофированно-изувеченных стереотипов о мужском и женском. Каждый здесь – заложник своей роли, жёстко регламентированной: от ограничений маршрута прогулки до предписанных сексуальных практик.
“
Они часто болеют, эти Жены Командоров. Болезни разнообразят им жизнь. Что до нас, Служанок и даже Марф, мы болезней избегаем. Марфы не хотят, чтоб их выпихнули в отставку, ибо кто знает, куда потом? Старух теперь особо не видать. Ну а мы – любая настоящая болезнь, долгая, изнурительная, потеря веса или аппетита, выпадение волос, отказ желез, – и конец.
Светлана Тюльбашева. Лес
Обманчиво гуманное общество предлагает “гуманизированный” способ казни. Осуждённый вынужден практиковать по-сартровски экзистенциальный образ жизни.
Каждый шаг к смерти прикрыт абсурдистской бюрократической упорядоченностью и опрятностью. Всё справедливо. Ужас разложен на кусочки, рационализирован, ничего страшного! Вам всё объяснят и дадут возможность пообщаться с палачом.
Увлекательное экспериментальное психологическое приключение!
Каждый шаг к смерти прикрыт абсурдистской бюрократической упорядоченностью и опрятностью. Всё справедливо. Ужас разложен на кусочки, рационализирован, ничего страшного! Вам всё объяснят и дадут возможность пообщаться с палачом.
Увлекательное экспериментальное психологическое приключение!
“
— В общем, если не будете успевать, звоните им и договаривайтесь о переносе даты. Но сильно не откладывайте. Не затягивайте.
— То есть можно, в принципе, затянуть? Отложить?
— В принципе, нет, нельзя. Просто стараемся идти навстречу. Мало ли, человеку доделать какие-то дела нужно, съездить к родным и так далее. Мало ли что. Мы понимаем, идём навстречу. Но затягивать не надо.
— То есть можно, в принципе, затянуть? Отложить?
— В принципе, нет, нельзя. Просто стараемся идти навстречу. Мало ли, человеку доделать какие-то дела нужно, съездить к родным и так далее. Мало ли что. Мы понимаем, идём навстречу. Но затягивать не надо.